Анатолий Лебедев писатель, журналист-эколог Сергею Булгакову

***

                                                                                        25 июля 2011

И зачем ты поешь на ветру
В звездопаде растерянных душ ?
AVE - редкий, испытанный друг!
Я в твой терем, Kalika, войду
Я с балкона над морем взлечу,
Бытием околдованный в смерть
Я не знаю.
И знать – не хочу
Сколь мне жить, и зачем – умереть
Параллельны дороги сквозь тьму
Этих солнечнопадов и грез
Но я слышу в печальном дыму
И твой голос, и вечный Вопрос.
Не замай – проводи через ночь,
Через песни и шепот святых
Где Майданы дано превозмочь
И где не увядают цветы
Заколочен причудливый дом
Спешной юности, Время – назад !
Этот терем – тоска о былом
Когда истинным был звездопад
Нам дано разве только – припасть,
Но ни разу – пре-одолеть
То ли ближе нам Вечности пасть,
То ли дальше – предсмертная плеть ?
Я могу, но не признан своим
Я хочу, да не дал мне Бог
Я люблю – так давай повторим
Что не пред-начертал Сварог

***

Величие духа – вещь столь же зыбкая, неуловимая, сколь и космически весомая. Вложить величие в слова – так же сложно, как пересказать музыку, написать картину маслом о Любви. Может быть потому Сережин духовный мир невозможно представить в виде одного фрагмента, одной из трех его великих сущностей – Летучего Голландца, библейского пророка и нищего калики. Каждый из этих Булгаковых несет в себе и дарит нам свою, особую ипостась его великой души.

Летучий Голландец – Булгаков-ветер, бродяга, вечный искатель смыслов, силы, яркости, буйства. Загадочное вселенское Добро, не подвластное богам и демонам, абсолютное, непознаваемое. Его воплощение – этот дивный голос, прорывающий пространство и саму жизненную грань.

Голос, от которого я просыпаюсь в канун нашего общего дня рождения в холодном поту – от страха перед жизнью, от упоенья смертью. Его воплощение – это Серегина гитара, намертво сплетенная с голосом, в которой сокрыты все оркестры и оргАны от эпох Вивальди и Бодлера до эры Высоцкого и Бродского. Гитара, из которой все эти эпохи, разом и порознь, умел извлекать и дарить нам только он.

Библейский пророк в Булгакове – это его мудрость философа, познавшего великую Любовь, великие потери и божественные обретения, и сумевшего не потеряться в заоблачных высях. Он – пророк земной, проповедник чистой веры в простые вещи, способный в любой миг – без страха – заглянуть за горизонт, за грань познаваемого, и не удивиться, не онеметь, а сохранить голос и разум. Такое дано немногим.

И есть третий Булгаков – Калика, цыганский странник, воплощенная жертва, сущность, легко отданная, подаренная другим во имя Воли и великой Любви. Кто помнит его в те годы, когда на грани жизни была его дочь, тот не мог не поразиться, как видимо и явно истекала из Сереги его жизнь и сила – прямиком в душу и тело девочки.

Никакими науками не изъяснить этот феномен: Серега стал худ, слаб и стар, но девочка ожила, чтобы, расцветая вновь, вернуть ему утраченные силы.

Это была Жертва победителя - жалкого Калики, у которого нет ничего, кроме вселенского духа, чистой Любви и Веры. Этим он и побеждал всю неправедность мира, все пороки и слабости, в том числе, конечно, и свои. Тот Странник был прав, потому что был странен собой…

Мы виделись не часто, но я всегда знал, что могу позвонить, зайти, и услышать Это – пронзающие насквозь, до дрожи его призывы к Вечности, его безответные вопросы к самому себе, его боль о несбывшемся, его гитару, его голос. Я его слышу его всегда, и он исчезнет только вместе со мной – так уж устроена эта таинственная связь душ.

Мы говорили, встречаясь, как водится, о пустяках, пытаясь придумать, чем бы таким практическим и общим наполнить наши, в сущности, разные жизни. И понимали, что ни к чему это, что мы уже есть друг у друга, и ничего выше этого на земле быть уже не может. Мне его не хватало и когда он сидел рядом и пел, и когда мы пили за своих женщин, и вместе глядели в морскую даль – не хватало точно так же, как не хватает теперь.

Ничего не изменилось. И песни его могут звучать так же реально, как всегда. И так же его снова не будет хватать.

Вечная загадка цыгана, познавшего в скитаниях высший смысл бытия и, обретя это тайное знание, вновь уходящего в туманную даль своего Дома без окраин. Наверное, неспроста такое название придумалось к моей последней книге, чудесным образом изданной в Нью Йорке двадцать лет назад. Это книга о том же, чем страдал, жил и о чем всегда пел Булгаков – о бесконечном поиске смысла и дома, который все равно всегда рядом с нами.

***

***

Нам выпало пожить в провинции у моря
Как Бродский завещал. И не о чем жалеть.
Питали нас ветра, и звуки горних горнов,
И вольный глас коней, не знавших слова «плеть» !
Мы тщились обмануть седого старца – Время,
Как завещал Бодлер. Прощать умели всех
Кроме самих себя – безудержное племя
Придурков и Богов, рыдающих сквозь смех !

***

Анатолий Лебедев
Апрель 2015

***

***

Сергей Булгаков - КалИка

***

Похожие статьи - Прощание с Мастером